Вроде бы его поняли.

— Посмотрите, — вдруг воскликнул Фил, подняв «полароид». — Багажник открыт.

Керт кивнул.

— Теперь он снова закрыт. Открылся во время одной из вспышек и, наверное, закрылся во время другой.

Сэнди вспомнил об Эннисе, и короткий, но очень уж отчетливый образ мелькнул в голове: крышка багажника «бьюика» открывается и закрывается, как голодный рот. Посмотрите на живого крокодила, полюбуйтесь им, но, ради Бога, не суйте в клетку пальцы.

— Мне также показалось, что какое-то время двигались «дворники». Точно сказать не могу, очень уж яркие были вспышки, и на «полароидах» этого нет.

— Почему? — спросил Фил. — Почему это происходило?

— Электрические разряды, — предположил Сэнди. — Те самые, из-за которых не работало радио.

— Они могли действовать на «дворники», но не на крышку багажника. Если хочешь открыть ее, надо нажать на кнопку, отодвигающую задвижку.

Сэнди не нашелся с ответом.

— Температура в гараже упалагеще на два градуса, — добавил Керт. — За ней надо наблюдать.

Совещание закончилось, и Сэнди уехал на патрулирование. И всякий раз, связываясь с коммуникационным центром, спрашивал Мэтта Бабицки, как там Д. Получая ответ:

«Д — пять». В последующие годы этот вопрос и ответ регулярно звучали в эфире над Низкими холмами, окружающими города Стэтлер, Погус-Сити, Патчин. Несколько соседних патрульных взводов переняли эту манеру, даже два или три по ту сторону границы с Огайо. Они толковали этот радиовопрос как: «На базе все спокойно?» Чем очень веселили патрульных взвода Д: только они и знали, о чем, собственно, речь.

К следующему утру весь личный состав патрульного взвода Д был в курсе событий, но служба текла обычным чередом. Керт и Тони поехали в Питтсбург за счетчиком Гейгера. У Сэнди смена закончилась, но он два или три раза подходил к гаражу, чтобы взглянуть на «бьюик». Там царила тишина, автомобиль стоял на бетоне, как выставочный экспонат, но температура продолжала падать. Всех это удивляло и тревожило как молчаливое подтверждение, что в гараже что-то происходит. Что именно, патрульные дорожной полиции, конечно же, понять не могли, и уж тем более не могли это проконтролировать.

Никто не заходил в гараж, пока Тони и Керт не вернулись на «белэре» Керта: сержант отдал соответствующий приказ. Хадди Ройер смотрел в окна гаража, когда они появились на автостоянке. Направился к ним, когда Керт снял крышку с картонной коробки, которую поставил на капот, и достал счетчик Гейгера.

— А где защитные костюмы а-ля "Штамм «Андромеда»? — спросил он.

Керт взглянул на него, но не улыбнулся.

— Привезу в следующий раз.

Керт и сержант провели целый час в гараже, поднося счетчик Гейгера к корпусу «бьюика», двигателю, колесам, проверяя сиденья, приборный щиток, большущее рулевое колесо. Керт залез со счетчиком под днище, сержант обследовал багажник. С предельной осторожностью — они даже подперли крышку граблями. Стрелка счетчика во время всех этих манипуляций практически не шевелилась. А затрещал счетчик лишь один раз, когда Тони поднес к нему часы со светящимся циферблатом, чтобы убедиться, что прибор работает. Он работал, а потому с «роудмастера» были сняты все подозрения в радиоактивности.

Они прервались только раз, чтобы спуститься в кладовую за свитерами. День выдался жарким, но в гараже Б стрелка термометра опустилась ниже 48 градусов <8,9 градуса.>. Сэнди это не нравилось, и когда они вышли из гаража, он предложил откатить ворота и прогреть гараж. Мистер Диллон спал на кухне, и они могли запереть его там.

— Нет, — ответил Тони, и Сэнди видел, что Кертис полностью согласен с сержантом.

— Почему нет?

— Не знаю. Интуиция.

К трем часам дня, когда Сэнди расписался в журнале дежурств под напечатанным: «ВТОРАЯ СМЕНА/15.00 — 23.00», — и готовился выехать на патрулирование, температура в гараже Б упала до 47 градусов <8,3 градуса.>. Тогда как по другую сторону тонких деревянных стен была на сорок градусов выше <87 градусов по Фаренгейту соответствуют 30,6 градуса по Цельсию.>: стоял теплый летний день.

И где-то в шесть часов вечера, когда Сэнди, припарковавшись рядом с рестораном «У Джимми» на старой Стэтлер-лайк, пил кофе и поджидал любителей быстрой езды, «роудмастер» впервые «родил».

Арки Арканян стал первым, увидевшим существо, появившееся из «бьюика», хотя он и не знал, что видит. В расположении взвода Д царили тишина и покое, в немалой степени обусловленные сообщением Керта и Тони, что гараж Б не является источником радиации. Арки только приехал из дома — трейлера на стоянке «Дримленд парк», которая находилась на Блаффс, он хотел в свое свободное время хорошенько рассмотреть этот удивительный автомобиль. И удачно выбрал момент: возле гаража Б никого не было. В сорока футах от него замерло здание базы. Никто из него не выходил и не входил. Мэтт Бабицки сдал смену и за диспетчерским пультом сидел кто-то из молодых копов. Сержант уехал домой в пять часов. Керт, сочинивший для жены легенду о ночном вызове, докашивал лужайку перед домом.

В пять минут восьмого уборщик взвода Д (к тому времени очень бледный, очень задумчивый и очень испуганный) прошел мимо парнишки в коммуникационном центре на кухню, посмотреть, кого удастся там найти. Найти он хотел не новичка, а опытного копа, который знал, что к чему.

Нашел Хадди Ройера, который как раз приготовил себе большую миску макарон с сыром.

ТЕПЕРЬ: АРКИ

— Ну? — спросил Нед, так похожий в этот момент на своего отца тем, как сидел на скамье, как смотрел в глаза, как поднимал брови, но главное, своим нетерпением. Что отличало Кертиса Уилкокса, так это нетерпение. — Ну?

— Это не моя часть истории, — ответил Сэнди. — Меня там не было. А вот эти двое были.

Естественно, парень переключился на меня и Хадди.

— Рассказывай, Хад, — сказал я. — Ты привык делать доклады.

— Хрена с два, — отвечает он мне, — ты все видел с самого начала. Вот и рассказывай.

— Да, рассказывайте! — восклицает малец и тут — бам!

Ударяет себя по лбу ребром ладони, аккурат между глаз. Я не мог не рассмеяться.

— Давай, Арки, — говорит мне сержант.

— Да отстаньте от меня, — отмахиваюсь я. — Я никогда этого не рассказывал, в смысле, как историю. Не знаю, что получится.

— А ты постарайся, — говорит сержант, и я стараюсь.

Поначалу сложно, я все время чувствую на себе взгляды мальчишки, которые буравят меня, но потом думаю: «Он в это не поверит, да и кто поверит?» Тогда мне становится чуть легче. Если говоришь о том, что случилось давным-давно, обнаруживаешь, что прошлое вновь открывается перед тобой. Совсем как распускающийся цветок. Лепесток за лепестком. С одной стороны, это хорошо, с другой — плохо. В тот вечер, сидя рядом с сыном Кертиса Уилкокса, рассказывая о том случае, я не знал, хорошо это или плохо.

Через какое-то время Хадди присоединяется ко мне, помогает. Память у него отменная, он запомнил мельчайшие подробности. Даже то, что по радио пела Джоан Баэз. «Спасение — в мелочах», — любил повторять наш прежний сержант (особенно если что-то упускали в рапорте). А парень сидит на скамье, смотрит на нас, и глаза у него круглеют и круглеют по мере того, как сгущаются сумерки, нас окутывают вечерние запахи, над головами начинают носиться летучие мыши, а с юга все доносятся громовые раскаты. И мне стало очень грустно: очень уж он напоминал своего отца. Не знаю почему.

Он прервал меня только раз. Повернулся к Сэнди — узнать, сохранились ли у нас…

— Да, — без запинки говорит ему Сэнди. — Да. Конечно. Плюс тонны фотоснимков. В основном «полароиды».

Если копы что и умеют, сынок, так это сохранять вещественные доказательства. А теперь помолчи. Ты хотел знать, вот и не мешай человеку рассказывать.

Я понимаю, что это он про меня, и продолжаю.

ТОГДА

Арки в те дни ездил на старом фордовском пикапе со стандартными тремя передачами («Но у меня их четыре, если считать задний ход», — шутил он), при смене которых ручка надсадно скрежетала. А парковался там же, где будет парковаться и двадцать три года спустя, но к тому времени поменяет «форд» на внедорожник «додж рам» с автоматической коробкой передач и приводом на все четыре колеса.